Наверное, и на стене были не лыжные палки. Когда глаза пообвыклись, я выхватил адаптированным взглядом все там же на стене коридора, вы не поверите, автомобильный багажник, что приклеивают на крышу. А на нем… кошмар! Я зажмурился, открыл глаза снова и навел резкость. Нет меня не глючило. Запчасти от мотокультиватора: цепь, ножи, далее литовка без древка и гирлянды чеснока в дамских чулочках. Мне даже стало не по себе. Цитадель форменных садистов сектантов. Епархия извращенцев. Борцы с вампирами. Точно! А вот и кол осиновый сверху на багажнике. Чуть выше, как мило, спиленные с кого-то рога, а, может, хозяин клана скинул на лето, чтобы в ветвях садовых удобнее лавировать.
У Мухи-то зрение слабое, ему тогда повезло больше, он не видел и половины того ужасного дивертсмента на подходе к главному залу ужасов. Но только я подумал об этом, мой тревожный симптом, не заставляя себя ждать, оправдался. Мишаня по слепоте куриной цепанул рукавом какой-то медный таз, так же ранее до того присовокупленный к выносливой стене. Таз, падая, прихватил с собою те самые лыжи, на которых в свое смутное время пересекал австрийскую границу пастор Шлаг. Лыжи потянули велосипед и огородный пульверизатор. Это надо видеть.
Муха, чертыхнувшись, упал на четыре кости и совершил намаз. Сверху его припорошило изобретениями гения человеческого ума..
– Ебать ту Люсю! – выразительно прокомментировал эпизод мой кореш.
Тут же мы замерли, прислушиваясь к ситуации в стране в частности, и обстановке в мире в целом. Я даже некоторое время слышал, как ударно долбится Мухино сердце, заглушая мое. Когда фобия отпустила, я стал извлекать тело друга, стараясь действовать как можно тише и хладнокровнее. В соседней квартире громко щелкнул выключатель. Я вздрогнул и снова уронил на Муху медный таз. Тогда я понял смысл крылатой фразы: «Накрылся медным тазом».
– Е – е – еб, ты что творишь, братан?! – прошипел он.
Мне стало дико смешно, я еле сдерживал себя, чтобы не раскатиться хохотом.
– Что ты прикалываешься? – обиделся Муха.
Когда мы все-таки прошли первый уровень, то бишь этот гребаный огородный коридор, то очутились в длинном зале. Пересекли его без происшествий и трагических случайностей. Вышли на балкон. Я бдительно огляделся, вроде чисто. Перелезть на плацдарм антиквара так же не составило труда.
– А теперь осторожно, лишний движняк, и сигнашка мусорят покличет, – говорил я себе и поддельнику.
– Не гони, исполним без шороху, – успокоил Муха, и достал отличный алмазный стеклорез.
Приклеив к окну две присоски, я аккуратно очертил ровный круг. Стеклорез был профессиональный и позволял делать подобное. Нежно отстучав места соприкосновения уже обрезанного стекла, Мишаня потянул на себя. Повторили со вторым стеклом.
– Ништяк! Красавцы! – похвалил снова обоих я, и первым проник в квартиру.
Для верности в месте соприкосновения магнитиков сигнализационного оборудования я прилепил еще один мощный магнит. Муха покрупнее, вдруг качнет не по детски дверь, и полосы разойдутся, активируя сигнал на пост ОВО. Береженного Бог бережет.
Глаза уже привыкли основательно, но все же пришлось включить воровской фонарик. Он не напрягал и был отличным лишним глазом.
– Это мы удачно зашли, – процитировал Милославского Муха.
– Да, славная будет охота.
И снова действовали автономно, без лишних слов распределяя обязанности. Муха отодвинул солидную коллекцию книг и тут же присвистнул, достав коробку из-под женских сапог.
– Реально, братишка, сармака-то немерено у этого фуцина. За такой слам и на крытку не западло.
– Сплюнь, а то схаваешь, под делюгу не каркай, – осадил я Мухин неуемный темперамент.
Но баксов было действительно солидно. Пацаненок, давший наколку, не зафармазонил, верняк, и всего-то за баян (шприц) черняшки. Я тогда подумал, что надо бы отмоксать наводчику премиальных… Да один х.. по вене зарядит… Но в конце концов, это его жизнь. Кому-то синька, кому кокс, иному барбитуру хавать, а кто не мыслит жизни без кислого и ангидрида с ляпом ханки. Не мы такие, жизнь такая. У кого есть дрожжи в голове, вещи исполняет, кому два по кушу – пусть гниет и на судьбу не блажит.
– О! Запали, Денис, этот ювелир совсем ручной. Он, сладкий, по ходу, не обжигался, и цацки на хате держит.
Муха открыл очередную шкатулку. Рыжья в ней было, я вам скажу, и брюллики и иные камни, я не знал тогда, не спец. Но знал, нверное, взяли хавиру без нахватов. Домашний терпила оказался.
– Давай конкретнее, спалимся с твоими восторгами.
– Да не межуйся, Диня.
Муха был явно на Эвересте. Он уже видел себя и Ленусика на Мальдивах, как солнце ласкает продажное тело его пассии, а голова с мелированными прядями лежит у него на коленях, а не в промежности у папуаса-студента.
Но тут что-то во мне екнуло, я напрягся, как струна, как сжатая пружина в капкане. Не знаю, как объяснить, шестое или седьмое чувство, что ли. Дверной замок четко лязгнул своими ригелями, потом второй… и третий!
– Муха, шц, шц! – цинканул я.
У нас на столе уже лежала упакованная аппаратура. Светила маза напороться на хозяев. Неужели прервали отдых. Не х.. себе зехера, как раз, когда братва делюгу исполняет. Ни раньше, не позже. Я сквозанул за бархатную партьеру. Муха загасился под тем самым столом, на котором громоздился наш гипотетический слам.
Каково же было мое удивление, когда отогнув бархат, я увидел двух мусоров. «Неужели сигнашка сработала, во, попали». Но труженики Фемиды вели себя достаточно спокойно. Один даже отложил свой табельный АКСУ на кресло и, не зажигая свет, подошел к телефону. Набрав явно знакомую комбинацию, овошник прислонил трубу к ушной раковине. Я вкурил в расклад, когда мент назвал кодовое слово и номер, что-то типа «Ландыш – 48». Мусорята сами ушлые и поганку замутили. В курсе, волки, что антиквар в отлучки и решили нагреть ручонки шаловливые. А что, реально, ключи имеются, шифр знают. Обнесут квартиру фраера ушастого, обставят, как взлом и сами же еще на разбор полетов подтянутся. Мол, шум прошел, что сигнашка сработала, приехали, а тут на тебе, ищи ветра в огороде. А может, и подыщут кого, подкинут хозяйское добро, так по мелочи, а сами… во, дают.
Нет, я понимаю, вор есть вор, за это он и по лезвию бритвы ходит и под мусоров попадает, а эти, во гондоны, оборотни, в натуре, не дать, не взять, козлята учатся летать. И мы с Мухой в этот замес угодили. Как вам это?
Ядовитая ирония здесь даже не при чем, печальная необходимость заставляла меня думать так. Ну, дело – дуга, в лучшем случае в «дядин дом» заедем, хотя сотрудники скорее инсценируют сопротивление работникам правоохранительных органов и вальнут на месте… еще есть варианты?.. Вариантов в существующей действительности было не так уж и много.
Справа от меня стояло то самое кресло, видимо, приобретенное антиком по великому блату в престижном мебельном салоне, на которое бесшабашно было брошено табельное оружие – укороченный калаш. Пока я боролся со своей гражданской сознательностью, Муха решил за нас, исполнил вариант вальта, если выражаться каталовской феней. Прогнал обезьяну. Выбрав удобный момент, когда красные домушники отодвинули свои туловища от стола, Мишаня удачно выбрался и явился пред ними, как гриб. Он-то видел, что автомат от меня рукой подать, словом, мысли работали в одинаковом направлении.
Все это живо напоминало театральное чтиво, или импровизацию по ходу, если хотите. Вот он, мол, я, их бин хозяин хаты или приближенный к его левой пятке, а вы какого х… рога замочили в мое бунгало… Сиюминутный кредит доверия, во всяком случае это должно было вызвать, остальное зависело от меня и от тетушки Фортуны Афанасьевны. «Микс-файт» – бои без правил начались. А какие, собственно, могут быть критерии, если столкнулись в подобной оказии люди, стоящие по абсолютно разные стороны баррикады. Мусорилы-оборотни, а двуличие – это уже само по себе не нарядно, и парни с городского дна. Привалирующий вид прослойки второй никогда не смиксуется с первой. Прав был Мао, когда изрек: «Мало войти, надо еще и выйти».
Ну тут Муха выдал, сам по ходу не ожидал от себя, «конъюнктура ситуации» и все такое. «Башкиры» (милиционеры) вздрогнули тандемом и бережно обернулись. Честное слово, меня аж чуть не прорвало, во, прикол. И к чему он эту цитату плюхнул.
– История, леденящая кровь, под маской овцы скрывался волк!
Ну, Шекспир, ей Богу. Еще бы ляпнул «Быть или не быть», умора. Наверное, в тот момент пошатнулся дворец правосудия в центре страны. Ситуация достигла наивысшей точки эскалации, пока мусора пребывали в трансе, необходимо было работать. Я понимал, что больше Муха ничего такого не выдаст. Дело не благородное метать бисер перед свиньями. Я выпорхнул из-за портьеры. Как там, у Антона Павловича: «Если в первом акте висит ружье, то во втором оно обязательно выстрелит». Преамбула мною была отодвинута на задний план. Схватив автомат, я заставил покинуть экс-визитеров сомнамбулическую нирвану. И в обстановке парадной торжественности произнес:
